А Василий Иваныч клинка, как Буденный, уже никому не подарит. Он немного совсем - семь десятков не дожил до ста. Пуля в голову, как ты ее не подставь, крепко жалит. И осталось простым его сердце, а совесть чиста.
На берегу Урал-реки Развернули пулемет казаки. Пули по воде сплошь. "А врешь, - не возьмешь!"
Семь десятков Василий Иваныч живет в анекдотах затасканных, Семь десятков как тело водой уже в Каспий седой снесено. А по совести, кто еще так вот народом любим и обласкан им, Кто из нас - пацанов не рыдал, выходя из кино,
Где на берегу Урал-реки Развернули пулемет казаки. Пули по воде сплошь. "А врешь, - не возьмешь!"
Мы живым принимали его, забываясь в пространстве и времени, И рвались на экран, норовя заслонить от свинца. Сколько раз белякам из рогаток мы дружно лупили по темени, Сколько раз, зная все наперед, все же ждали другого конца.
А на берегу Урал-реки Развернули пулемет казаки. Пули по воде сплошь. "А врешь - не возьмешь!"
Что же русской душе по душе, кроме чистого поля просторного, Кроме песни про ворона злой, да последнего боя в ночи. И Василий Иваныч без маски сыграл... нет - прожил до конца непокорного. И вот это уже не отнять, хоть молчи, хоть кричи.
На берегу Урал-реки Раскалили пулемет казаки. Пули по воде сплошь. "А врешь, - не возьмешь!"