Когда пришлют за мной небесных выводных...» А. Сопровский
Социализм, Москва, кинотеатр, Где мы с Сопровским молоды и пьяны. Свет гаснет, первый хроникальный кадр — Мажор с экрана. В Ханое — труд, в Софии — перепляс, Трус, мор и глад — в Нью-Йорке. А здесь последний свет погас — Сопровский, я и «три семёрки».
Мы шли на импортный дурман, Помноженный на русский градус. Но мой дружок мертвецки пьян — Ему не в радость. Огромные закрытые глаза. Шпана во мраке шутки шутит. Давай-ка, пробуждайся, спать нельзя — Смотри, какую невидаль нам крутят: Слепой играет аккордеонист, И с пулей в животе походкой шаткой Выходит, сквернословя, террорист Во двор, мощённый мощною брусчаткой.
Неряха, вундеркинд, гордец, Исчадье книжной доблести и сплина, Ты — сеятель причин и следствий жнец, Но есть и на тебя причина. Будь начеку, отчисленный студент. Тебя, мой друг большеголовый, Берёт на карандаш — я думал мент, А вышло — ангел участковый.