Где сосны, ели и дубы, В глуши, среди коряг, Под осень важные грибы Устроили сходняк. И обсуждали два вопроса: Один — насчёт червей голодных, Другой — по поводу закоса Под них, под благородных. Как быть, мол, с группировкой ложной, Где главный — ложный Боровик. А после, и отметить можно, Устроив маленький пикник. И для всеобщего задора К себе позвали, как и прежде Певца с эстрады — Мухомора С оригинальностью в одежде. Ну а какой пикник без пьянки, Где соблазнят кого угодно С ногами стройными Поганки В коротеньких юбчонках модных. На место то прокралась даже Простая рядовая пешка, Невзрачная, а всё — туда же, — Блатная Сыроежка. Неподалёку, в стороне Стояли рослые Опята На небольшом трухлявом пне — Охрана, бойкие ребята. И каждый из таких ребят Знал своё дело чётко, Хоть и бросал частенько взгляд На модные юбчонки. И был здесь красный генерал. Он солнечную ванну Всё это время принимал С Поганкой беспрестанно. «Пусть позабавится старик, С ним ссорится нельзя, — Сказал законный Боровик, — Тут все — мои друзья! И мы должны быть с ним дружны. Он гость здесь дорогой. Грибы свои везде нужны И с красной головой». На эти все его слова Промолвил мудрый Груздь: «Тебе судить, ты здесь — глава, Раз нужно, значит — пусть. Но всё же осторожней будь, Сильна его рука, Он может в спину подтолкнуть Под ножик грибника. Накрыться может вся тусовка. Он со своей проклятой шляпой Когда-нибудь подставит ловко Нас всех под вражескую лапу. Ты ж знаешь, быть не может хуже, Когда срезают всех подряд. Ты вспомни тот недавний ужас, Как уничтожили Опят. Как ты успел под лист забраться. Как под твоей родною ёлкой Срезáли молодого братца. Он не пустил и корни толком. Когда забили сапогами До смерти Мухомора с дури. Пусть он — артист, пусть он — не снами. Но жалко ж всё-таки, в натуре». И тут увидел старый Груздь Перед собой сапог здоровый. И тихо произнёс сквозь грусть: «Навёл, спалил, Красноголовый».