Мой Бог! Я чист перед тобой, как этот лист бумаги. Мне нечего скрывать - кто честен, тот в чести. Я видел тех, кто спит в пожизненном тумане, Укрывшись с головой под простынью из лжи. Мой долг знаменоносца нести свой стяг упрямо, Наперекор судьбе, под натиском орды. На сердце у меня сплошь колотые раны, И на душе давно не зарастают швы. Я видел, как огонь терзал тела поэтов, Как правду на штыках обгладывали рты. Так праздновали смерть антагонисты света, И воспевали мрак покорные шуты.
Мой Бог! Я не смирюсь с тем злом, что льется водопадом, Сквозь равнодушное молчание толпы. Мне жаль того, кто вертит своим задом, Почуяв шелест долгожданной мзды. Под выкрики виват встречают лицемерье, На трон сажают стыд воздвигнутый в канон. Мне больно за мое слепое поколенье, Распявшее мораль, под колокольный звон. Я видел, как иконы расписывают грязью, Как плещет кровь в бокалах пирующих царей, Как веру предает бесчеловечной казне Бесчеловечный сброд, похожий на людей.
Мой Бог! Я ненавижу подлость ради власти! Я презираю тех, кто смел в толпе! Кто поднял меч на совесть ради страсти, И человека погубил в себе. Кто слепо мстил всем тем, кто строй нарушил, Чтоб вольных птиц навечно приручить, Кто зерна зависти посеял в наши души, Кто запрещал поэтам говорить. Я видел дни похожие на ночи, Я видел мир весь в язвах и слезах. Мой стяг давно разорван был на клочья, Но я несу его в своих стихах.