Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал верхушки деревьев. Трава, неопавшие листья, ветви — все поблекло, посветлело от холода. Но лес стоял еще большой, красивый, только пустой и печальный. Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. «Опять зима, — думал Ворон. — Опять снегом все заметет, завьюжит; елки заиндевеют; ветки берез станут хрупкими от мороза. Вспыхнет солнце, но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только мы, вороны. Летать и каркать». Надвинулись сумерки. «Полетаю», — подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с насиженного места. Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча выбирая дорогу между деревьев. «Никого, — вздыхал Ворон. — Куда они все попрятались?» И действительно, лес был пуст и сир. — Сер-р-р! — вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди поляны и медленно повернул голову с синими глазами. — Ворона, — сказал Ёжику Медвежонок. — Где? — Вон на пне. Они сидели под большой елкой и глядели, как лес заливают серые сумерки. — Пойдем с ней поразговариваем, — сказал Ёжик. — А что ты ей скажешь? — А ничего. Позову чай пить. Скажу: «Скоро стемнеет. Пойдемте, Ворона, чай пить». — Идем, — сказал Медвежонок. Они вылезли из-под елки и подошли к Ворону. — Скоро стемнеет, — сказал Ёжик. — Ворона, идемте чай пить. — Я Вор-р-рон, — медленно, хрипло сказал Ворон. — Я чая не пью. — А у нас — малиновое варенье, — сказал Медвежонок. — И грибки! Ворон смотрел на Ёжика с Медвежонком старинными, каменными глазами и думал: «Э-хэ-хэх!..» — Я чая не пью, — сказал он. — Медом угощу, — сказал Медвежонок. — А у нас и брусника, и клюковка, — сказал Ёжик. Ворон ничего не сказал. Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с распростертыми крыльями он казался таким огромным, что Ёжик с Медвежонком даже присели. — Вот это птица! — сказал Медвежонок. — Будет она с тобой чай пить! — Это он, Ворон, — сказал Ёжик. — Все равно птица. «Позовем, позовем!» — передразнил он Ёжика. — Позвали. — Ну и что? — сказал Ёжик. — Он привыкнет. Представляешь, все один и один. А в следующий раз — обязательно согласится... Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далекие огоньки и почти ни о чем не думал, только широко и сильно подымал и опускал крылья.