Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела И в парке тихо музыка играла. И было мне тогда еще совсем немного лет, Но дел уже наделал я немало.
Лепил я скок за скоком, а наутро для тебя Бросал хрусты налево и направо. А ты меня любила и часто говорила: «Житье блатное хуже, чем отрава».
Я помню, как с Форшмаком ты стояла на скверу. Он был бухой, обняв тебя рукою, Тянулся целоваться, просил тебя отдаться, А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось, И я, как этот фраер, зашатался… Не помню, как в попал в кабак, и там кутил и водку пил, И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то ночью я встал вам на пути. Узнав меня, ты сильно побледнела… Его я попросил в сторонку отойти, - И сталь ножа зловеще заблестела!
Потом я только помню, как мелькали фонари И мусора в саду кругом свистели. Всю ночь я прошатался у причалов до зари, А следом мне глаза твои смотрели.
Свою любовь короткую хотел залить я водкою И воровать боялся, как ни странно, Но влип в исторью глупую, и как-то опер-группою Я взят был на бану у ресторана.
Сидел во вседознайке, ждал от силы пятерик, Когда внезапно всплыло это дело. Зашел ко мне Шапиро, мой защитничек-старик, Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
Потом меня постригли, костюмчик унесли, На мне теперь тюремная одежда. Квадратик неба синего и звездочки вдали Сверкает мне, как слабая надежда.
А утром мне зачтется мой последний приговор И снова, детка, встретимся с тобою. А утром поведут меня на наш тюремный двор, И там глаза навеки я закрою…