Я в юности не был разборчивым, Не слишком разглядывал их И помню из множества женщин Сегодня я лишь четверых. В Бомбее -- вдова полукровка, Бирманка -- щегла веселей, Красотка одна -- словно уголь черна И девушка в нашем селе.
Но все, что узнал я про женщин, Не стоило мне узнавать. Ведь с ними, пока не попробуешь, Нельзя ничего предсказать. То, кажется, даже не светит, То, кажется, сразу возьмешь. Но то, что нашел ты у черных и желтых, У белых ты тоже найдешь.
В Бомбее, птенец желторотый, Был робок, как девушка, я, Но сделала просто и быстро Мужчину она из меня. Ту, первую, я не забуду, Подругу, любовницу, мать. Научила любить, и бороться, и жить, И женщин я стал понимать.
Потом перебросили в Бирму. Недели еще не прошло -- Я встретил ее на базаре, И было нам с ней хорошо. Желта, весела и привязчива, И, если вам правду сказать, Лишь с нею одною я жил, как с женою, И женщин я стал понимать.
Потом нас послали в Египет (Есть в мире такая страна). Я спутался с черной чертовкой, Как, вакса блестела она. Попробуй-ка в душные ночи Горячий вулкан обнимать. Меня между делом зарезать хотела, И женщин я стал понимать.
А в отпуске дома я встретил Девчонку шестнадцати лет. Любовь была с первого взгляда, Но все же, хоть верьте, хоть нет, -- Я эту девчонку не тронул, Не стал я ее обижать. Неделю встречались и тихо расстались, И женщин я стал понимать.
О чем загрустила миледи? Что сердце миледи томит? Спроси у подружки солдата, -- Все точно она объяснит. Коль дело идет о мужчинах, Все прочее можно забыть, И знатную леди от Джуди О'Греди Не сможет никто отличить.