Мне тошно так, что впору бить о стену Растрескавшейся в битвах головой. Я каждый день плачу большую цену За две минуты жизни половой Моих неоценимых папы-мамы. Я сделан так, что жаловаться грех. Они не нахалтурили ни грамма. Но был один досаднейший огрех:
В моей башке с рожденья бунт извилин. В итоге – я не то чтобы кретин, Но около. Мой облик баскервилен. И в мозге непрерывно коротит. И коротит, и вышибает пробки. И креатив давно сошёл на нет. В моей червивой черепной коробке Карает корку мозга короед.
Я, несомненно, был бы симпатичен, Когда б не внутривенная тоска: Мой (вешний?) внешний вид симптоматичен, От я до я, от гривы до носка. Тоска меня за волосы таскает По загсам, по вокзалам, по судам. Мне не к лицу её болезнь морская. Я весь заляпан красками стыда.
Краснею и синею тем сильнее, Чем пристальнее смотрит доброхот. Тоска – моя подружка Дульсинея, Тамбовская волчица. Дон Кихот Лоба'чевский – моё второе имя. Прямых и вентиляторов гроза, Я жив аперитивами одними И вечно против тех, кто вечно за.
Я заливаю в бешеном азарте Креплёное в промозглые мозги. Я где-то на краплёной старой карте. Я где-то, где не водится ни зги. Мои воспоминания о детстве Укутаны чернильной простынёй. И бесполезно в зеркало глядеться. И мрак внутри страшней, чем за стеной.
Натаскана тоской сомнений свора. Бездействовать, однако, не резон: По радио пролаяли, что скоро Откроется охотничий сезон. Я продал хвост и гриву, и в ломбарде Заложен нос… и мне пора в бега… Я существо без адреса, some body… Подует южный ветер, и ага…