Не лелею ни завтра, ни послезавтра, ни в конец пути не свечу лучом… Нет милей, чем келейно влюбиться в автора. А любить его – навторо – нипочём.
Это знает любой одержимый анапестом, чи на дактили тратящий трудодни: рифмачи не годятся для счастья. Начисто. - Негодяи для этой фигни они.
Ибо нелюди: вечно изнанкой на люди: там навроде апостола, тут герой. А оббей от публичной лиричной наледи – просто лодырь, прохвост и кисель с мездрой.
Кто-то ловит йети, златит луковки, укрощает стихии, спасает мир… А поступки этих размером в буковки: их стихи – и мерило их и кумир.
До того уныло, что даже весело: притворился ущербным – так не взыщи! Жизнь нарочно на них всех собак повесила, жизнь без белых ворон – как пустые щи.
Только ведь не без умысла и не внезапно ведь заповедано свиньям в калашный ряд: не твори, велит им христова заповедь. А они тихой сапою, а – творят.
Из того, что у вас же в ногах валяется… Превращая буковки в города… Чуя: кажется, мир в них опять влюбляется. Жаль, любить не отважится никогда. 17.08.10