Баллада о самородках (сл. Е.Евтушенко, муз. А.Хасина)
Ты пьёшь со мною, старый Боб, мой новый кореш. Меня ручищами ты сгрёб, щетиной колешь. Сверкает золотом оскал. Ты худ и страшен. "Всю жизнь я золото искал,— ты слышишь, рашен?!
Я был румяный — будь здоров! — теперь я черен. Аэродром для комаров — мой лысый череп. Я подвожу теперь черту — остался рванью. Сплошное золото во рту, и медь в кармане.
У мерзлой ямы на краю собаки выли, когда я хоронил свою старуху Виви. Была девчонка первый класс,— как на картинках! Всё тело белое, что кварц,— чуть в золотинках.
Я молодой, глазастый был — не из несчастных. Сказал: "Тебя я, Виви, застолбил. Ты - мой участок".
Я мучил Виви сорок лет. Я сумасбродно всю жизнь хотел напасть на след - на самородок!
Она хотела не тряпья, а сына робко. Ей снился сын такой, как я, мне — самородки. Я пил. Но плыли на меня из мутной водки, как рыбы жёлтые, дразня, те самородки.
И я закрыл свой личный трест, банкрот хрипатый. Я сколотил для Виви крест — кирку с лопатой. Я вёз тот гроб — я не забыл! — на санках мёрзлых. И я зарыл, а не отрыл свой самородок..."
Сгребает центы Боб в горсти. Он пьян и страшен. "Без самородков я — прости. Поставь мне, рашен!"
Он открывает дверь пинком, забыв про шапку, ныряет в облако и в нём уходит шатко.