Она умела кричать, как ворона: "Каррр!" - Вкладывая в это "каррр!" столько обиды на мир, Что даже зеленый с розовым ежиком шар Лопался, как будто в нем десять проделали дыр.
Она умела кричать, как ворона: "Каррр!" - И спозаранку, когда я в объятиях сна Еще посапывал мирно, будила в самый разгар Блаженства - мерзкими криками из-за окна.
Может быть, это "каррр!" я больше всего и любил; На эти губки смешливые - О, вундербар! - Глядел неотрывно и радовался, как дебил, Когда они вдруг издавали жуткое "каррр!"
Она взмахивала руками - и слетались полки Ее товарок черных на черноморский бульвар, Как в "Принце и нищем", она стаскивал чулки - И начинался разгул этих черных чар!
И как заведенный злой чернавкою в лес, Но пощаженный ради молений его, Каждый миг ожидая гибели или чудес, Я оглядывался и не понимал ничего...
Грех глядит на меня, позевывая и грозя, Кара вензель свой острый вычерчивает за ним, Смерть придет - и не удостоит взглянуть в глаза, Только вскрикнет голосом твоим хриплым, родным.