Как узнал про Лёньку Финта, так в глазах стало темно…
Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой, Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой, Там народу было много: и друзей его, бандитов всех мастей и пустых зевак. И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак.
В кадиллаке том ехал за рулём Мишка, он же Шнырь - Лёньки правая рука. Рядом с ним сидела, плакала вдова его, Параня, на лицо белая как мука. А за спиной её сидели молча оба его сына, пацаны, его кровиночки, Собралися видно в тот день в город погулять, а попали на поминочки.
Лёнька Мальцев был популярен и любим в народе и когда его закапывали, То стояла тишина такая, что аж слышно было, как голубки в небе плакали. И в истерике билася вдова его Параня, и причитала вся из себя: "На кого ты нас покинул, Лёня, кто тебя кинул, Лёня кто из них продал тебя?"
Лёня Мальцев и Мишка Шнырь были корешами закадычными, Подружилися ещё, когда были во дворе малолетками обычными. А по юности связалися они со шпаной и хулиганами столичными, И стали тёмные дела мутить, с наганами ходить и сорить везде наличными.
Говорили, что Лёня Мальцев вышел из детдома, был там хилым и ростом мал, там его жизни научили, колотили его, били и только чудом он там не пропал. Говорили ещё, что он был отличный форвард и болел за Спартак он, И за эту его страсть все дворовые ребята стали называть его Финтом.
А про Мишку Шныря, его кореша, говорили улицами всякое, Шо отец его - ментон, что он сам мажор и фраер, в общем, пятое-десятое. А только Мишка наплевал на всё, был КМС по боксу и он гонял весь городок. И они уже тогда были в авторитете и лепили за скоком скок.
Вот постарше они стали, Лёнька Финт и Мишка Шнырь, корефаны закадычные. И на улицах все знали их, их силу уважали все братаны столичные, И какая бы беда не случилась, эти пацаны решали вопрос любой, И Лёня Финт был при этом королём, а Миша Шнырь был всегда правою рукой.
И менты, и коммерсанты водили с ними дружбу - и всё то было хорошо, но однажды пацаны ждали Финта на разборку - а он чего-то не пришёл. Пол-Москвы обыскали сорви-головы-жиганы, всё шмонали и всех трясли, А потом его случайно на десятом километре от дороги кольцевой нашли.
В ту ночь видали очевидцы, что он садился в иномарку белую, с номерами местными, Кто за рулём был, не признали - в общем - Лёнька был убит чей-то пулей неизвестною. А Мишка Шнырь был его правою рукой и без короны не осталась империя. И на могиле он сказал три слова: не боюся, не прошу и никому не верю я.