Не бывает войны без жертв. Не бывает войны без плена. Но порой от судьбы не уйдёшь, Чоть с какой стороны ни крути.
Как болотную грязь не сравнить с шумом волн, белоснежной пеной, Так и тех, кто сейчас на чужбине, несравнимы, сравнимы и пути.
Я про Данко пою опять, про того, кто огнём во мраке Словно сердце, рванув чеку, осветил людям путь и умолк. Пусть звучит вечный колокол тем, кто в последней душманской атаке Окровавленным телом на танковой мине исполнил последний свой долг.
И не смеет никто судить оглушённого бешеным взрывом Лишь за то, что дослать не смог он в патронник последний патрон. Тех за то, что брели по камням из неволи в распухших нарывах На култышках израненных ног, забывая про боль и про сон.
Между жизнью и смертью миг, а в борьбе этот миг - эпоха. Я как будто стою среди них, захвативших в плену арсенал. И с оружьем в руках защищали они честь свою до последнего вдоха. И десантников тех четверых имена так никто до сих пор не узнал.
Милосердью нужны глаза - различить под слезой примата, Кто душманским стволом стрелял в самолеты под красным крестом. Кто продал за вонючий бакшиш честь свою заодно с автоматом И предательским ядом в кусочке свинца смерть и горе принёс в чей-то дом.
Говорят, что простим их всех. Жизнь одна, ну а совестей много. Что в неправедной этой войне только жертвы, а истинны нет. Что за шкуру свою можно друга продать и Отчизну с родимым порогом И остаться в кочевьях суровых волков. Это прямо какой-то бред.
Не бывает войны без жертв. Не бывает войны без плена. Но не надо дерьмо и солдатскую честь в милосердие сыпать навалом. Можно в жажде с копыта пить, от шакала объедки съесть. Или жить без забот и на всю свою жизнь, навсегда оставаться шакалом