Среди обрывков фраз, там, на глубине. В отраженьях этих глаз на треснувшей стене. В нечётких очертаньях фальш. Срывая напрочь маски. Но никто не скажет: «как напрасно, что он увидел в этом краски».
Как сложно рисовать себя на самом дне. Как сложно забывать, что наяву, а что во сне. Так словно иголки в пальцы вонзится чувство вечных итераций. Ведь ты ещё не знаешь, что однажды В саду камней возникнет мир той странной жажды.
Где художник вновь рисует кровью Картины, залитые болью. В них что-то есть, и мы в них были. О чём-то мы давно забыли: О рассказанных чужих секретах, Об оставленных письмах без ответа. Ничто не изменит нашу беспечность И художник не изменит вечность.
Помнишь точно, как всё это было? Пестрых линий тени. Как же всё размыто. Взгляд из-за стекла, что так и не разбито. Цифры на песке. Напоминание смыто.
И станут ярче краски! Плевок на стене – это признак страсти. В оцифрованной реальности зданий, Так и будет жить это мир мечтаний.
Где художник вновь рисует кровью Картины, залитые болью. В них что-то есть, и мы в них были. О чём-то мы давно забыли: О рассказанных чужих секретах, Об оставленных письмах без ответа. Ничто не изменит нашу беспечность И художник не изменит вечность.