Все тряпье человечье, все самое низкое позавесила снежестью белой зима, и встречаются люди бессмысленно-близкие, пряча пальцы бордовые в свои рукава. Стала я как старуха. Изрезана временем. Неприкаянно плечи горбятся, когда по задворкам задушенной стиснутой памяти со свечой прогоревшей ищу я тебя. И кричать бы неистово тусклыми хрипами, и уткнуться бы бережно в стали волос, чтоб очнуться в безумии, отравиться безумием, чтобы броситься с легкостью под откос, под откос.