Мне теперь каждой ночью Видеть чёрные сны. Я всю жизнь свою волчью От луны до луны Бил добычу умело, Был шикарный оскал, Не куражил без дела И закон соблюдал.
А в то утро взвыли трубы, Для людей охота - блажь, Но нам Бог дал только зубы, Им стволы и патронташ. Обложили нас артелью, Взяли ружья под цевьё, Я подранком лёг на землю, А товарищи в неё.
Тело ныло безбожно, Видно вышел мой срок, Кто-то пнул осторожно В окровавленный бок. Я б порвал ему жилы, С мясом вырвал кадык, Но растаяли силы, Смог лишь выдавить рык.
И двустволка - вертикалка Мне упёрлась промеж глаз... Вот бы так предельно кратко И закончить свой рассказ. Только вдруг, судьба наверно, Кто-то вставил невзначай Тихо, но авторитетно - Погоди, не добивай.
Оклемался под вечер, Всё болит, но живой, Только, что-то не легче И я взвыл, как шальной, По вольеру метался, Звал собратьев своих, Но лишь сыч отозвался - Порыдал и затих.
Мне давали из посуды Что-то жрать и что-то пить. Да кого же вы, паскуды, Захотели приручить. Мне ж без воли мир несносен, Буду грызть решётки сталь - Я клыки сотру до дёсен, Но сбегу в лесную даль.
И хозяина люди Начинали бранить - С волка толку не будет, Надо волка пристрелить. Уж такие все волки, На добро им плевать, А я к дочке - к девчонке Как-то стал привыкать.
Только ей, голубоглазой Перестал казать оскал И со временем, не сразу, К малолетке привыкал. Дыбом шерсть уже не ставил, Ближе к клетке подпускал, Но не херил волчьих правил, По-собачьи не вилял.
И вот раз от порыва Ветра сбило залом, Как вошёл я красиво В человеческий дом. И хозяин, икая, Замер в двух-трёх шагах, Я пьянел, наблюдая, Страх и ужас в глазах.
И стоял он, как на тризне, Вот ещё и зажечь свечу, Понял он, за чьи я жизни Поквитаться с ним хочу. Но душа вся наизнанку, Я никак не мог забыть - Он тогда, меня, подранком Не позволил дострелить.
А когда вышла дочка И за руку взяла, Понял я, это точка, Не смогу сделать зла. Улыбаясь, смотрела На меня, на него И душа заболела, Что я мог, - ничего.
Я закончу без отстрочки - Наши встретились глаза, Зверобоя - злые волчьи И святая бирюза. Я ушёл к лесной опушке, Волком жить, по-волчьи выть. И всё думал о девчушке, Что сумела приручить.