гидра моей любви никогда меня не оставляет, на месте срубленной головы неизменно вырастает другая. гидра одна и та же, но лиц у нее не счесть, их объединяет тоскливый взгляд, в котором можно прочесть что-то вроде жажды нежной воды и холодной крови. женщины напоминают мне о тяжести свободной воли. я не могу быть одним и тем же солнцем из плоти для всех, но я глодаю их кости, когда похоть берет надо мною верх. я разделяю с гидрой тоску по родным горячим рукам, и каждое место, где мы ебёмся превращается в горящий еретический храм, ведь наша любовь - это ненависть, брошенная в лицо святошам, они сожгут нас заживо, это написано у нас на коже. но когда я вижу слезы обиды на лице, к которому едва привык, то понимаю, все повторяется снова, но не могу вырвать себе язык, да и все твои отверстия были бы против, я знаю - любишь мой язык и терпишь слова, что с него слетают.
гордая гидра склоняет голову, она готова простить и просить остаться, но я настолько глуп, что искренне верю, те, кто не отрываются вдвоем от земли, должны расстаться. пусть мои слова горячее олово, я на самом деле очень за вас всех переживаю, и мне тяжело отпускать вас в этот мир без присмотра - я стараюсь отвечать за тех, кого приручаю.
я играю с гидрой, я дьявольски азартный игрок - от этих игр у наших душ ломаются кости. я оцениваю ситуацию, вспоминаю или забываю урок, под маской честности зияет пропасть сомнений и злости. моя совесть запуталась в сетях моих масок, она убита бессонницей, годами ожидая мою душу у кулис. я ненавижу деньги, детка, говорю и на этом я с тобой повязан, мышеловка захлопнулась, слышу твой хриплый писк. я отучил нас обоих от сладкого слова "навсегда", мы будем вместе и, надеюсь, протянем еще долго. вижу снова те самые глаза, но не так как тогда: тоска и жажда сменились в них покоем в счет моего старого долга. мне трудно представить, что долгие-долгие годы мы будем держаться вместе на тонкой нитке свободы, но еще труднее представить тебя одинокой или с кем-то другим, и я вновь протягиваю к тебе две руки.
гидра моей любви снова здесь, чтобы тренировать мою совесть и коварство, чтобы уязвить мою невообразимую спесь и прожечь лучом света мое темное царство. у берега крови наблюдаю приливы, я молчу, но улыбка моя экстравертна. и если верить мифам, а я, как и все, падок на мифы, одна из голов гидры должна оказаться бессмертной…