Все свое время я ношу всегда с собой. То, что не видно глазами, для меня уже мир иной. В моем пространстве все живущие единицы Имеют имя, назначение, пол и лица.
У каждого есть путевка в жизнь и свои права. И каждый въедет во двор и свалит в траву дрова. Я пишу на горячем столе, иссяк мой невинный листок.
Солдат В отпуску - Рубаха из порток.
Здесь прошлое с будущим не разграничено четко. И в левом ухе \"техно\", а в правом еще чечетка. И время Вселенной в моем словаре - очень личное дело. Смотри, спотыкаюсь я весь, а падает только тело.
И хотя мы живем уже после того, как родился Христос, Я знаю любой ответ, пока не звучит вопрос. И все время путаю, где Запад, где Восток.
Солдат В отпуску - Рубаха из порток.
И я всегда готов сказать филиппинское \"Здрасьте\", Поймет лишь тот, у кого вместо среднего уха - плод страсти. Я сегодня думал, когда разглаживал утром постель: Я не профессионал, а только люби - тире - тель.
И каков бы ни был искус: мед, пиво, вино по усам, Но если знать хочешь истинный вкус - попробуй сам. Река - это сразу все: дельта, рукав, исток,
А солдат В отпуску - Рубаха из порток.
Моя пунктуальность - как на душу Бог положит, И с каждым мгновением я другой, а тот, что был, уже прожит. Пройду через каждую карту, почувствую каждую руну, Где-то - правда от Троцкого, где-то - правдивая ложь Камерона.
Возьму одиннадцать слов, и все означают \"холод\", А в каждой газете мне пишут, что я молодой - и я молод. И в который раз по мне пройдет этот дикий ток.
А солдат В отпуску - Рубаха из порток.
И зада нет, повернувшись назад, я смотрю вперед. И, наверное, нет такой стрелки, которая, двигаясь, врет. Моя лошадь - яблоня, роняющая плоды в пыль, Когда я совсем не думаю, будущее уже быль.
И чтобы попасть в \"десятку\", я подхожу в упор. Что может быть лучше \"десятки\"? Привет тебе, Пифагор! Я все время мажу, а мне кричат: \"Молоток!\"