В промозглой пустоте, в манящей темноте, Слезой текут слова – приходит тишина, Но плакать нету больше сил. Последний крик, как вздох, моих печальных вдов. Своим предсмертным: «Ах». Взмывает красным петухом, Пылающий огнём Рейхстаг. На миг проходит тишина И отдышаться не успев, Ещё из влажных женских глаз, Потоком хлынет, своим мужьям отпев.
Скажи мне раз и навсегда – сколько можно хоронить? В промозглой пустоте (кричать)! В строжайшей тишине (молить)! Где нету сил даже на вздох. Искать на небесах (рыдать)! Ответы на слова (навзрыд)! Сколько можно хоронить?
Хлыстают по щекам ручьи глубоких ран. И вдовы ждут когда, их высохнут глаза, Но вновь приходит тишина. И фрау у окна пылится в ритме сна, И сохнет в горле ком, когда звучит на тысячи миль, Скорбящий жалостью псалом. И лишь терпящий будет первым Во имя святыни «Ahnenerbe». Запутаться в пустыне слов, Ведь мысль изречённая есть ложь.
Скажи мне раз и навсегда – сколько можно хоронить? В промозглой пустоте (кричать)! В строжайшей тишине (молить)! Где нету сил даже на вздох. Искать на небесах (рыдать)! Ответы на слова (навзрыд)! Сколько можно хоронить?
В промозглой пустоте, в манящей темноте, Слезой текут слова – приходит тишина, Сколько можно хоронить? Хлыстают по щекам ручьи глубоких ран. И вдовы ждут когда, их высохнут глаза. Сколько можно хоронить?