Спустя холодные, скользкие зимы, Сухое, далекое лето, Уже не важно, с кем мы. Уже не важно, где ты. Ты всегда мне как собственный щит, Как зонт от кислотных дождей был. А сейчас твой взгляд волочит За собой равнодушное небо. Будто выжег в себе все поля, Будто жив, когда вскрыл себе вены, Только вскрыла их тебе я, А потом разрушила стены,
Что нас от прочего мира Огораживали.
Вроде бы я сама все с тобой решила. Нет, не вроде. Даже точно. И я помню, как ножи точила Очень свежей мартовской ночью. От мене веял страшный холод, Распускала в себе черный дым, И тебя потихоньку колола. И ты становился пустым. Из тебя все проклятые соки Вытекали. Но я все сильней Уже била ножом. И глубокий Был порез. И тебе все больней. Наконец мы с тобой решили: Давай хоть чуть-чуть отдохнем. И свои дела вершили, Пока синим, ярким огнем
Горели.
И проходит какой-нибудь месяц, Вроде все внутри уляглось. Хотя с огромным трудом уравновесить Пришлось горечь, боль, злость. И тут мне эта грязная шлюха, Эта самоуверенная, подлая мразь Закричала, что мочи, в ухо: «я его получу на раз! Мне плевать, что ты чувствуешь, гнида, Сколько еще у тебя внутри Остается эмоций. Для вида Они лишь у тебя.». Мол, смотри,
Я из мира все сраные краски Забрала и на полку себе Поместила.
Но я больше терпеть не стану, И в депрессию, как в теплый плед. И там я навсегда останусь. Мой последний куплет…спет.