Я бродил, как израненный лев, в своей клетке. Старой стаей изрядно забыт был и проклят. От свободы сбегал, и в колеса вставлял себе ветки. Набивал синяки, зарабатывал новые сроки.
Вырабатывал гарь, изучал без оглядки привычки. Собирая тепло, раздавал и транслировал холод. Под дождем проклиная промокшие мертвые спички, Я тайком про себя ненавидел промёрзнувший город.
Признавал пораженья, и память укутывал глиной. Проигравшись, от чувств не осталось и следа. Выпивал горечь рек, превращающих память в трясину. И потоком бурлящим в истоме стекал через вены.
Но под вечер опять укрывала бессменно усталость. Не винил никого, не пытался сломать свою клетку. Улыбался на утро, опять, всем на зло улыбался, Убивая в себе снова чувства расчётливо, метко.