Когда искрясь как горы золотые Манили воды западных портов Сминая воздух конница Батыя С землей равняла стены городов. Я четко помню стон камней столетних, Я помню тучи стрел над головой. Я оставлял Рязань в числе последних. Я был живой. На зло огню живой!
Прошло два века, долго ли, аль вскоре - Судить не мне. Не мне слагать стихи, Но я пришел на Куликово Поле Собой пополнив полк левой руки. И я рубил, кого, не понимая, Мешая кровь, с сухой донской травой И устояв пред полчищем Мамая Остался, всем смертям на зло - живой!
Когда эскадра шведская войною Входила в устье северной Двины Я за царя Петра стоял стеною У крепостной Архангельской стены. Потом я был во взятом Измаиле И сам Суворов мною дорожил. Я шел за ним сквозь Альпы ледяные, Я замерзал, но все ж остался ЖИВ!
В лесах, под Вязьмой, снежною зимою, Денис Давыдов взял меня в отряд. Я слыл среди французов сатаною И слыл героем средь своих ребят. И год почти держался Севастополь Погиб Нагимов в тот последний бой Курган Малахов весь залит был кровью Я плакал уходя, но был ЖИВОЙ!
В бескомпромиссном, страшном сорок третьем Я не отдал фашисту Сталинград. Там не один рассвет кровавый встретил И не один там проводил закат. А в сорок пятом я входил в Варшаву, Неся в ладони пядь родной межи Под градом пуль. Приказ: "Назад ни шагу!" Я там был ранен, но остался жив!
Уже потом, в горах, под Кандагаром, Я вновь был ранен в левое плечо, Но свято верил в то, что всё не даром И время в русле правильном течет. Мне орденов и звезд на грудь не надо, Я долг, как мог отдал своей стране И мне привычен холод автомата Но я беспомощен в сегодняшней ВОЙНЕ!