На острове Эн, под банановой пальмой, где курица лапой писала стихи, коньячные дети от первого тайма, рожденные слепо-немы и глухи...
Седых баобаб обморожены лица, синоптики-звери гадают на птицах, летят гололеты, сирены, кареты, от лета до лета, от лета до лета...
Халера, метель, айболиты, надежды, целебные губы и паузы между... Мне, вместо карана, читает трактаты озябший араб патологоанатом. На острове Эн, где я стала большая, мне вместо Ивана - петровая Русь. Но будет зима, когда я обветшаю и синею птицей отважно сопьюсь...
И то-то всем синоптикам придется по утрам гадать: пойду ль я, выйду ль я да нах в тренировочных штанах через дорогу до ларька? или пока останусь дома в облаках, оставив землю в дураках?
пойду ль я, выйду ль я да нах в тренировочных штанах через дорогу в облака? Или пока всего лишь до ларька? Пусть будет небо в дураках! Пусть будет небо в дураках! И небо в белых дураках! Да будет небо в дураках! И небо в белых дураках!