"Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде. Вспомни - за этим окном впервые руки твои исступленно гладил. Сегодня сидим вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, можешь быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломаная дрожью рука в рукав.
Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, давай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря, ведь висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб".
Если быка трудом уморят - Он уйдет, разляжется в холодных водах, Кроме любви твоей, мне нету моря, А у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон - Царственно ляжет в опожаренном песке, Кроме любви твоей, мне нету солнца, А я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила - Он Любимую на деньги бы, славу выменял, А мне - ни один не радостен звон, Кроме звона твоего, любимого, имени.
И в пролет не брошусь, и не выпью яда, И курок не смогу над виском нажать, Надо мною, кроме твоего взгляда, Не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь, что тебя короновал, Что душу цветущую любовью выжег, И суетных дней взметенный карнавал Растреплет страницы моих книжек.
Слов моих - сухие листья ли Заставят остановиться, жадно дыша, Дай хоть последней нежностью выстелить Твой уходящий шаг...