Горячий самовар, Медовые ковриги. Она сожгла дрова И принялась за книги.
Она не знала, кто топил ее в реке, Одна рука в крови, другая в молоке. И яблоневый цвет в кудрявых волосах. Ногами на земле, головою в небесах.
Я говорил с тобой До самого рассвета. Но твой открытый рот, Как дуло пистолета. Я не знаю, кто топил тебя в реке, Одна рука в крови, другая в молоке. И яблоневый цвет в кудрявых волосах. Ногами на земле, головою в небесах.
Я покажу тебе полет аэроплана, Я нарисую паука на дне стакана.
На дне стакана мухи плавятся от браги, И бродят танки по линованной бумаге. Я покажу тебе, как пчелы строят дзоты, Я научу тебя стрелять из пулемета, И ты услышишь, прикоснувшись к полюсам, Как гибнут наши голоса, Наши голоса, Наши голоса, Наши голоса.
Дремучие леса, Волшебные поляны. Черничные кусты Зализывают раны. Но в крике стрекозы, в глазу у муравья Есть место для тебя и место для меня. И яблоня взойдет, оставив нам дары, С условием забыть все правила игры.
Я до сих пор не знаю, эльф ты или гоблин. Я знаю, опыт твой годами был накоплен. Тебе известно, как над замком реют флаги, И бродят танки по линованной бумаге. Так научи меня, как пчелы строят дзоты, И прострели меня насквозь из пулемета, И я услышу, прикоснувшись к полюсам, Как гибнут наши голоса, Наши голоса, Наши голоса, Наши голоса.