Цветные эпизоды и пронзительны сюжеты; Их каждое касание бьёт зрение заранее. И в банке твоей памяти такая вакханалия, Что кажутся игрой паранойя или мания... Сближения, касания, недорыдания; Боление тел, ибо оба тела ранены; Кусание локтей, ногтей на расстоянии – Будь проклята способность к воспоминанию! Как их понять, эти измены времени? Жили – одна плоть, а теперь из его семени Рождается чужое и для чужого вымени; Нет сил переварить это внутри одного темени! И эти теперь смотрят снисходительно – страсти Чужие им понятны, и прозрачны сновидения... Но фея не для них ты, не одной с ними масти; Их веры не имеют над тобой какой-то власти.
Тысячи людей со слабыми нервами В ласковых объятиях тесного города... Кто их узнает, кто объяснит им, Кто им укажет место под солнцем? Тысячи людей со слабыми нервами Верят, что не могут решить свои ребусы. Кто им нальёт молока до краёв? В самое сердце, в самое сердце…
Поздно, Ева, съела салат из яблок! Проси теперь хлеба – кто его даст тебе? Нагло Ломятся любители ощущений стремительных И честно не знают, за что просить прощения. Адам тоже носит глаза в мешке за пазухой; Идёт в тёмные комнаты, смело меняет фазы! Когда выбивает пробки, стирает одежды грязные. Не плачет… поскольку в жизни бывает разное. Не съеденное пирожное на столе позавчерашнее, Бельё лежит не глажено, не всё на свете улажено; И то, что было раньше – бурой краской разукрашено; А то, что будет дальше – уже было и не страшно. Ничего не трогает, не играет, как раньше; Все зелёные мысли – воспалённые, падшие! Так, на дно колодца падая, обнаружишь во сне ребёнка... А дети не любят фальши, дети не любят фальши.
Тысячи людей со слабыми нервами В ласковых объятиях тесного города. Кто их узнает, кто объяснит им, Кто им укажет место под солнцем? Тысячи людей со слабыми нервами Верят, что не могут решить свои ребусы. Кто им нальёт молока до краёв В самое сердце? в самое сердце…
У каждого свой яд и своя чашка соли – Только мертвяк ничего не помнит о боли. Никто таких раскладов для себя не желает, Но приходится их жить, как бы волей-неволей, Поскольку тело, как известно, изготовлено Богом, И Бог его хозяев учит слышать понемногу. Имеющая уши леди "мёртвые души" – Послушай, как стучит вверху и слева у порога! Мастер, скажи, как избежать агонии? Откуда взять гармонии, в кого метать молнии? Когда вокруг такие же, как я, сплошные хроники? Мастер молчит, у самого дела хуёвые. Чётко вижу Будду со всеми его тараканами: «Страданий живая груда, скорее бежим в нирвану!» Он-то понял-выполнил, а вы что тут устроили? Стошнили себе в мозг косяками и стаканами... Орки и их дамы с человеческими ликами! Как можно, улыбаясь, жить духовными фриками? Как можно быть психами, оставаясь в сознании? Я ничего не знаю, но я выбираю быть тихим. Короче, не плач Ярославны, но расчёт. Вот оно моё семя, и пускай оно растёт. Кто видит в нём слово, тот берёт, идёт и делает. Не видит – пускай оно его не грызёт.