Наш северо-неверный регион охвачен тьмой перегоревших пробок. Не явится на помощь легион спецназовцев внутрь черепных коробок, они - как спичечные коробки, промокшие в болотистом кармане, того, кто нас с тобой опять обманет и не подаст ни хлеба, ни руки.
Захлестывает чёрная волна по самые глаза тысячелетье. Давай, прошу, поговорим о лете. Сезоне года. Не реке без дна.
Не выпускай из рук моей руки, что протяну к тебе скорей, чем ноги, что обивают мшалые пороги грозящей наводнением реки. Не вычитай... Вы-чи-ты-вай... меня. Я - это все, что у меня осталось.
Хватило бы там, вдалеке огня, что обращает в топливо усталость!
Наш соцреалистический сюжет неумолимо движется к развязке, я больше не хочу писать не-сказки и больше не могу молчать уже.
А, нет, еще немножечко могу.
Мне очень страшно за бесчеловечность. Пусть жизнью обратится слово вечность, проклюнувшись в растаявшем снегу.
Держи меня, как держат автомат - и я не осекусь, как постоянно на полуслове было полупьяно.
Держи меня как можно выше над волною цвета траура и угля, чтоб камень, что на сердце лег в пращу.