Позволь мне смотреть на огонь и вспоминать мои дни, И это может быть обманом света от огня, Но мелькающие страницы, которые беспокоят меня, – Это книга, которую я боюсь писать.
Это книга моих дней, это книга моей жизни, И она разрезана, как мякоть фрукта лезвием ножа, И там можно увидеть все, Там есть грусть, присутствующая в жизни каждого.
Она выглядит, как мозаика, как извилистый лабиринт, Которые я не смогу понять до конца своих дней. Я вынужден помнить, Помнить слова моей жизни.
Там невыполненные и сдержанные обещания, Злые слова, которые были произнесены, когда следовало плакать, Там есть главы тайн, и слова признания, Если я потеряю все, что у меня есть.
Там есть глава об утратах, и о привидениях, которые не хотят умирать, Там есть глава о любви, где чернила никогда не высохнут, Есть наказания, отбываемые в тюрьме, которую я построил изо лжи.
Хоть страницы и нумеруются, Я не могу проследить, куда они ведут, Поскольку конец – это тайна, никто не сможет его прочитать В книге моей жизни.
Здесь есть глава отцов и глава сыновей, Страницы конфликтов, из которых никто не вышел победителем, И проигранные сражения, и горькие поражения, Есть страница, где мы так и не встретились.
Здесь рассказы о случайной удаче, Есть глава о Боге, которую я не могу понять, Обещания об Аде и Рае, но будь я проклят, если смогу понять их.
Хоть страницы и нумеруются, Я не могу проследить, куда они ведут, Поскольку конец – это тайна, никто не сможет его прочитать В книге моей жизни.
Возвращается дневной свет, И если хоть одно предложение является верным, Все эти страницы сгорят, И все, что останется, это – Ты.
Хоть страницы и нумеруются, Я не могу проследить, куда они ведут, Поскольку конец – это тайна, никто не сможет его прочитать В книге моей жизни.