Детство рассвета! Ранимая рань, свежести и тишины заповедник! Твой муэдзин, соловей-привередник, свой серебристый читает Коран.
Самозабвенная трель муэдзина где-то в низинных кустах бузины вылетела и, витая, пронзила блеском туман, кисею тишины.
И по сигналу из веток бузинных вот завозились кругом, забузили - птичий базар прочищает гортань, - и тишину, темноты домоседку, вмиг разорвали, как легкую сетку, и голосами наполнили рань.
Детство рассвета ранимо весьма - в нем еще нет металлических звуков, только росы и листа перестуки, только в ветвях птичьих трелей тесьма.
Нет еще солнца, а только, светясь тайной, небесные хитрые тучки вдруг выпускают лучистые ручки - и убирают обратно, смеясь.
Детство рассвета продлится, пока не прогрохочет вдали электричка, рыжее солнце лобастостью бычьей не протаранит пока облака,
и, не взрослея, босой по росе скачет рассвет в пестротканой рубахе, если бузит соловей, если все дремлют машины, бесчинствуют птахи, - волосом рус, а глазищами сер, скачет рассвет по росе.