Спою о тебе, под светилом расплавленный город, О жителях местных, что с двух интуристов уржались, Ведь те не привыкли к такому на Дальнем Востоке: Две мили пройдя, они враз от жары захыдались.
И как ненависть в нас превращалась в кипящую жижу Пекло Парижа
Мы шли, как подстреленный гусь, ковыляя по камням. Мы шли, понимая, что надо бы где-то укрыться. Мы знали, что шлейф плыл за нами весьма неприятный: Не наша вина, что на улицах негде помыться.
Но в гордой стране позабыли всю речь на английском. И нам оставалось по жребью играть в пантомиму. Давай же, французик, скажи, как добраться до Лувра, Я верю, ты знаешь английский, не проходи мимо!
Затвора щелчок радавался в Парижской подземке, Снимали Сите, Мулен-Руж, обелиск из Египта. И мозг закипал, но смогли чужеземцы достойно Прожить этот день, не попав в Нотрдамскую крипту.
А наградой лежащим в ночлежке замученным лицам Было пекло столицы
Когда годы пройдут после огненной ярости града, Рассеется зло, будет сидр по-прежнему светел. Но нигде, я клянусь, мы так раньше не жарили зада. Не забудется и не развеется это как пепел.
Недаром по спинам стекала солёная жижа Это Пекло Парижа