Сигнальный экземпляр необходимой бойни. С колена по мотне, в которой что-то есть. Ядрена вошь ползет на поиски достойных. Вперед за светлый дым! За фраерскую честь!
Раздавлена как клоп немыслимая похоть, Желток скользит соплей из вытертых штанин... Как в пыточном ларьке - колись, чтобы не сдохнуть! Вода, моча, говно, метиламфетамин.
Ожесточенный писк седой струны в подтяжке. Пустой гнилой десной закушенный язык... Конец уже в тисках. Заточенные пряжки Кромсают под кустом иконописный лик.
Холодный стук скользит по облачку контроля. Мотор стучит на всех - сейчас как испокон Башмак среди костей, на играх Доброй Боли, Подбрасывает мяч эсэсовским пинком.
Застывший "заебись" в больших глазах соседа. Пластмассовый укус в граненом стакане. Воткнув колонны в наст, как в кольца от кастета, Стоит Больной Театр с шестеркой на коне.
Закрытый бардачок порос гниющим лесом. Откуда в жопе шмаль? И что с них было брать? Сосна упала в пруд с противным жалким треском. Никто не уберег народного бобра...
Ночной набат гудит в пустых заплечных торбах. Ты лезешь сквозь Москву. И где-то за углом Тебе придет конец, который был оторван, Да пользоваться им сегодня как-то в лом.
Глухая поебень в экстазе пляшет пого, Как грязный пищевод кидая - на кишку... А мы сейчас опять оденемся у бога, Поскольку Пьер Карден дерет по десять шкур.
На противнях шипят готовые дебаты. Нам светит макияж, наложенный на тень. На фонари полно достойных кандидатов, Но их не разглядеть в кромешной тошноте.
В кумаре нужника поет и веселится По маковку в Нерли затопленный Покров. А злоба бьет ключом от врат седой столицы По спинам и зубам своих больных врагов.
Мы сможем проглотить портянок громкий топот. Пусть под окном свистит отмоченная плеть... И в высях голубых белеющая жопа Обрящет свой платок, чтоб слюни обтереть.
Нехай себе стоят повзводно и поротно. В квартире встретят их, раствором провоняв, Оставленный стакан с уже не нужным рвотным И пламенный пиздец - от лишнего меня.