Верни мне мою оскверненную ночь, Мою зеркальную комнату, мою тайную жизнь Здесь одиноко и некого мучить. Дай мне абсолютную власть Над каждой живой душой И приляг рядом со мной, милая, это приказ! Дай мне косяк и анальный секс Забери единственное дерево, что осталось И засунь его в свое «культурное отверстие» Верни мне Берлинскую стену Верни мне Сталина и Святого Павла Я видел будущее, брат: Это убийство.
Все вот-вот упадет, скатится вниз во всех сферах Не будет ничего Ничего ты не можешь больше оценить Буря, всемирная буря Пересекла границу И свергла Устои души.
Когда сказали: «Покайся, покайся» Мне хотелось бы знать, что имелось в виду Когда сказали: «Покайся, покайся» Мне хотелось бы знать, что имелось в виду Когда сказали: «Покайся, покайся» Мне хотелось бы знать, что имелось в виду
Ты не знаешь меня из досужих сплетен, Никогда не узнаешь и не знал Я — всего лишь еврей, Написавший Библию Я видел восхождение и падение наций Я слышал их истории, слышал все из них Но любовь — единственное средство выживания «Ты здесь слуга,» — ему было сказано Сказано четко, сказано равнодушно: «Это конец, это не приведет больше ни к чему» И теперь колеса рая остановились Ты чувствуешь разверзшуюся пасть дьявола Готовься к будущему: Это убийство.
Все вот-вот упадет, скатится вниз во всех сферах Не будет ничего Ничего ты не можешь больше оценить Буря, всемирная буря Пересекла границу И свергла Устои души
Когда сказали:«Покайся, покайся» Мне хотелось бы знать, что имелось в виду Когда сказали:«Покайся, покайся» Мне хотелось бы знать, что имелось в виду Когда сказали:«Покайся, покайся» Мне хотелось бы знать, что имелось в виду
Грядет разрушение древнего западного свода законов Твоя личная жизнь внезапно исчезнет Появятся призраки На дорогах будет стрельба, А белый человек танцует Ты увидишь женщину, Подвешенную вверх тормашками Ее лицо прикрыто задранным платьем И все вшивые ничтожные поэты будут ошиваться вокруг, Пытаясь звучать, как Чарли Мэнсон1 А белый человек танцует.
Верни мне Берлинскую стену Верни мне Сталина и Святого Павла Верни мне Христа Или верни Хиросиму Сделай еще один аборт сейчас Мы, все равно, не любим детей Я видел будущее, милая: Это убийство.