Это было или не было в сибирских краях Шёл пацан с охоты как-то домой, Вдруг волчонка он увидел в придорожных кустах Рядом с матерью, волчицей седой.
Тот скулил и дёргал матери пустые соски, А под ней кипела кровью земля. Взял пацан его домой из непокорной тайги, У него теперь другая семья.
Целый год его лечил, а вернее её, Пополам всё, что имел, с ней делил. Сколько волка не корми, возьмёт природа своё, И весной её он в лес отпустил.
Шёл ему тогда всего лишь девятнадцатый год, Небо синью отражалось в глазах. Он лежал, а над ущельем душу рвал пулемёт, И сошлись лоб в лоб Господь и Аллах.
Духи шли, и добивали его лучших друзей, Ждал когда дойдёт черёд до него. Словно резали под горло молодых лебедей, Он увидел над собою её.
И подумал, смерть пришла чуть раньше, чем ожидал, На каких-нибудь пятнадцать шагов. Он примерно представлял её звериный оскал, Острые как штык ножи от клыков.
Маме он сказал – прости, А девчонке – прощай, И душою провалился во мглу. А волчица потащила то ли в ад, то ли в рай Его тело по камням за скалу.
Сколько времени прошло, теперь не скажет никто Всё мелькало перед ним как в бреду. Она звёздными ночами согревала его Рядом с ним ложилась спать на снегу.
Он отчётливо услышал вдалеке гул брони И вертушек барабанную дробь. Еле слышно прохрипел волчице – это свои И как мать поцеловал её в лоб.
От Афгана он всё дальше прошагал всю Чечню И вернулся в край родной, наконец. Схоронил он дома батю, и маманю свою С другом девушка ушла под венец.
Поселился возле леса, в самой крайней избе Говорили люди, что в тот же год. Одинокая волчица появилась в тайге, Как учуяла самца своего.
Его именем гордился показательный полк Зря тайгу чесал отряд егерей, Он исчез, но знаю я, что ушёл старый волк С одинокою волчицей своей.