Зови меня "дрянь", зови меня "чернь", Зови полицейских и даже врачей, Зови меня тем, что ты хочешь сказать, Но молчишь каждый день.
Во тьме пустынных лабиринтов Ночью стынет кровь У тех, кого средь бела дня она черна. Они сосут соломкой жидкость Молодость и боль, Коктейли третьей мировой черпая с дна. Самодовольные ухмылки, Шуточки за сто, Вернутся к нам в тройном размере в конце дня. В столице лопнула резина Там, где им тепло, Боюсь, что в ней не будет места для меня.
Зови меня "дрянь", зови меня "чернь", Зови полицейских и даже врачей, Зови меня тем, что ты хочешь сказать, Но молчишь каждый день. Зови меня "хач", зови меня "гей", Зови меня "жид" и "иудей", Зови меня так, чтоб я знал, Что ты стал хоть немного честей.
И вот, за сотый километр Сказкой устлан путь И Третий Рим забыл про этот третий мир. Он не нуждается в советах Тех, кого пасут, И их же по весне привык считать людьми. Во тьме пустынных лабиринтов Не услышать зов, Когда все те, кто громко звал, обречены. Но тишину разрежет криком, Закипая кровь, Ещё не кончен, я остаюсь, зови...
Зови меня "дрянь", зови меня "чернь", Зови полицейских и даже врачей, Зови меня тем, что ты хочешь сказать, Но молчишь каждый день. Зови меня "хач", зови меня "гей", Зови меня "жид" и "иудей", Зови меня так, чтоб я знал, Что ты стал хоть немного честей.
Зови меня "дрянь", зови меня "чернь", Зови полицейских и даже врачей, Зови меня тем, что ты хочешь сказать, Но молчишь каждый день. Зови меня "хач", зови меня "гей", Зови меня "жид" и "иудей", Зови меня так, чтоб я знал, Что ты стал хоть немного честей. Зови меня так, и, быть может, Я снова поверю в людей.