Когда в Гималаи вползает тоска Длинная, как удав, И ветер трепещет у скал на клыках, – Для скал и ветер – еда, А снег превращается в пламя и медь, И воздух от памяти ржав, – Тогда в Гималаи приходит Смерть, Красная, как пожар.
Запястья у Смерти, как шелк, тонки, Тонки, как стальная нить, В глазницах у Смерти текут зрачки – Огни, смоляные огни, А в пальцах у Смерти удавкой-змеёй – Надежд исторгаемых стон, И алый тюрбан на главе у неё, Каких не носит никто.
Когда в Гималаях закат, как плащ, Где пурпур, кармин и яд, И вечер над днем, как над жертвой палач, Встает, безнаказан и пьян, А звезды вершат свою кровную месть Рогатым обломком ножа, Тогда в Гималаи приходит Смерть, Красная, как пожар.
Печаль на высоком ее челе – Печать угасших лучей, Она беспощаднее тысячи лет Войны и звона мечей, Багряный сапог шелестит меж камней, Ступает в земной грязи, – И в этот час ни тебе, ни мне Встреча с ней не грозит.
Когда в Гималаи приходит Смерть Как в чашу приходит вино, Ты можешь решиться, рискнуть, посметь Упасть и подняться вновь, Восстать из праха, из гроба, со дна, Но только в другом беда – Когда в Гималаи приходит она?! Никто не знает, когда.
И мы рискуем, встаем, идем, Надеясь, что где-то там Рыдает вечер над умершим днем, А горы остры, как сталь, Что небо в кудри втирает хну, Что кровь снегов горяча, Что Смерть в Гималаи пришла отдохнуть, И мы угадали час.