в ноябре он стал читать пыль оброс мхом забытья ломких страниц почерневшего эха отпуская на волю ручьи полыньи насущность словесного хлеба. научился быть черным на белом снегу инородное тело внедряя в основу толченых фундаментов сочную гниль утонченным пергаментом взрезанным словом безмолвия.
стальной шов разрушает мосты и речные системы бегут безосновно, упираясь алмазами черной земли в берегах мясошерстых вспоротых стульев. гнездится усталость и я наблюдаю за тем как утопленник всходит корчой, в громоздкие гвозди громоздит пузырями запутанный в сети зацветший покой, — затхлого прока в разрушенной плоти, — гнилой черепицы отмерших ветвей, тянутся слюни медузьего сонма краеугольности сонных червей…