Фотобумага блестит теснёным теченьем мазута пятнится в огне, корчится, плачет, форматы теряют предел очертаний. Безмерным чёрным и алым сжираем рамки стекла плюс стробоскопы. В размытае стены кидаются кадры снятые скрыто откуда то слева. Из-за спины в странных местах входим молча в руинах доспехов в панцири стеблей огромных растений слушаем грохот слов насекомых. Наши дистанции- солнце и время, наша луна- пространство и смех, страх и движение, скорость и чёрное с белым- наши ночь и день. Сущая глупость в растворах надежды как и эти строки и то, что называется явь без налётов чёрной тоски безнадёжной отравы. Циклолуча. Циклолуча. Циклолуча. Циклолуча. Ни единого пентазапаха слов сладчайшая из всех бумаг великое странствие способно увлечь меня в мир угла угол. Без тени идейной лишь старость наслаждается мёртвым прогрессом, лишь молодое меркнет не ворует корня связь. Узелком замужества и смерти разрушает ту самую, ту самую, ту самую навязчивую связь. Циклолуча. Циклолуча. Циклолуча. Циклолуча.