Боже, как сильно болят глаза, больше нет сил смотреть в это страшное небо, чёрное, как самая настоящая слепота, до краёв развёрнутая в бесконечности. Господи, они как будто забиты песком, звёзды острые расцарапали воспалённые веки, утро раннее, вечер ли, мне уже всё равно, я давно привык ко всякому отсутствию света.
А вечерами... вечерами с тоской, я гляжу в потолок, я вижу, сквозь сети созвездий мерцает огнями корабль, он возвратился за нами, и мы улетаем, с тобой - домой, мы улетаем, нам невозможно остаться, нас невозможно оставить и мы улетаем...
Я не вспомню когда родился, утро выключило фонари, если в памяти не сохранилось, значит - не было, просто жил...
Господи, если б я только смог, я бы встал сейчас на то на самое место, где в роддоме, где-то на Васильевском острове, 30 лет назад лежал усталый младенец. Слишком трудной показалась ему дорога, словно нелегальные иммигранты и дезертиры, на матрасах через Средиземное море, новорожденные просачиваюся в этот мир.
А вечерами... вечерами с тоской, я гляжу в потолок, я вижу, сквозь сети созвездий мерцает огнями корабль, он возвратился за нами, и мы улетаем, с тобой - домой, мы улетаем, нам невозможно остаться, нас невозможно оставить и мы улетаем...