Навеяна, как несложно догадаться, творчеством Олега Медведева и его песней «Карлсоны» как таковой
Пурга на улице не даёт спокойного лёта, Вращение мира сбивает с курса, смещая юг. Бросает Карлсон свою удивительную работу, Гуляет по крыше, засунув руки в карманы брюк.
Гуляет тихо, лицом принимая пурги круженье, Глотает воздух, вдыхает белый колючий снег. Его пропеллер подобен яблочку на мишени, В которую просто необходимо попасть весне.
А что там дальше, за гранью города, мимолётного и смешного, Возможно, та же пурга, возможно, уже распустившиеся цветы, И нужно лететь, а не можешь лететь — так хотя бы иди, попадая в ногу, Чтоб не увязнуть в мареве слякотной мерзлоты.
Пытается Карлсон подняться, заводит с утра моторчик, Толкач работает, слава Богу — всё хорошо. И только снежинки своё филигранное многоточье Ставят на Карлсоне, значит, полётный вопрос решён.
Карлсон садится на обескровленное подкрышье, Пряча от снега обеспокоенное лицо. Наверное, нужно спуститься обратно в страну малышью, Чтобы себя не чувствовать маленьким подлецом.
Но что-то дальше, за краем комнаты, замечательной и весёлой, Среди бесчисленных петухов, среди горы паровых машин, В твоей голове беспощадно играет своё клавесинное злое соло, Отличную музыку для сумевших взлететь мужчин.
Холодные горы пробудят в Карлсоне альпиниста, Он купит спальник, палатку, фонарик и альпеншток И вновь устремится к большим небесам, прекрасным и чистым, Не с крыши города, но в движении на восток.
Он будет карабкаться, в породу штыри вонзая, Он будет рычать от боли, по-шведски всех материть, Но он доберётся и сможет на небо глядеть часами, И будет счастлив, конечно, чего уж там говорить.
И только пропеллер, словно маленькая неопознанная комета Забытая в комнате Малыша в подарок на двадцать первый век, Напомнит мне, что если даже гора не хочет идти к Магомету, Магомет подойдёт к горе и полезет вверх.