Пропасть смотрит в меня, как обычно, по вторникам, Я сажусь на трамвай и в течение часа Под скрежещий шёпот четвёртой гармоники Добираюсь в кафе под названьем "Киншаса".
Африканская девочка, черноволосая, юная Улыбается мне, меню подносит сейчас же, И я копаюсь в названиях, как в перекрученных струнах, и На скатёрке коричневой малюю новые шаржи.
Река течёт. Глаза пусты. И Бог, и чёрт мне до звезды. Поскольку если я задумаюсь о жизни, я в момент сойду с ума. Вокруг туман. Туман.
Пропасть смотрит в меня, как обычно, по пятницам, Я сажусь на такси и со скоростью света Добираюсь до боулинга, если деньги появятся, После боулинга - в баню, другого выхода нету.
Элегантная девушка с монголоидным личиком Симпатично потопчется по шву позвоночника. Хотя, в общем-то, всё это мне безразлично, но Я дёргаюсь как-то, чтоб не стать просто точкой.
Река течёт. За часом час. Ни Бог, ни чёрт мне не указ. Поскольку если я задумаюсь о смерти, я в момент сойду с ума. Вокруг обман. Обман.
И только ночью воскресной, когда свободные женщины Выползают на площадь от стометровки в квартале, Я под пластинку покойного Петра Константиныча Лещенко Пытаюсь тихо врубиться, по что меня все достали.
И пропасть смотрит в меня, и пропасть скалится мерзостно, Она мой друг и соратник, она мне Эос и Фобос. Прошу, простите меня и не сочтите за дерзость, но Я решусь наконец-то и шагну в эту пропасть.
Река течёт. Включаю чат. Но Бог и чёрт опять молчат. Поскольку если кто-то скажет просто слово, в решусь на на этот шаг. Всё будет так. Отныне - так. Какой пустяк.