Сегодня меня пчела ужалила в горло, И я показался себе практически голым, Как будто я перед доктором на уколах, А через стекло меня видят мои враги. И я задыхался, пытясь халат набросить; Распухшие связки душили мои вопросы, Но чёрные люди точили чёрные косы, И камень звенел, мол, сам себе помоги.
Сегодня я заблудился в гороховом поле, И мне показалось, что поле во тле и моли, Но я засыпал и мне снилось синее море, И там без конца, без конца всё вода, вода. И море блестело, смеялось и мельтешило, Казалось не морем, а странной такой машиной, В которой все шестерни-приводы-мышцы-жилы Торопятся-катятся-тянутся в никуда.
Бай-бай, Моя девочка, бай-бай. Засыпай в тайной комнате блеклого дома под птичье «курлы». Тик-так, Заигравшимся в триктрак Сон покажется крошечной точкой на горле от жала пчелы.
Вбейте флейту мне в шею, впуская воздух. Знаю: поздно. Пусть будет хотя бы поздно, Пусть он поёт последнюю песню звёздам — Ярким-кипящим-ревущим-бьющим ключом. Соло для флейты с оркестром: пчелиный улей. Соло для пули с прикладом: обычной пули. Соло для старых потёртых скрипучих стульев, Время моё опечатавших сургучом. Добрый доктор, не плачь. Я прошу, не надо. Я заплачу, если это насчёт зарплаты. Я соберусь, если это насчёт распада. Только прошу тебя, доктор, не трогай пчёл.
Бай-бай Моя песенка, бай-бай. Засыпай в тайной комнате блеклого дома под птичье «курлы». Тик-так Заигравшимся в триктрак Сон покажется крошечной точкой на горле от жала пчелы.
Сегодня я заблудился в гороховом поле, И мне показалось, что поле во тле и моли, Но вскоре заснул и во сне я увидел море И с пеной его на уста мне легла печать.
Сегодня меня пчела ужалила в горло, И я ощутил себя абсолютно голым, И понял, что нужно заканчивать жечь глаголом, И лучше молчать