Не чураясь порой перейти на истошный крик, На изысканный шёпот, на чёткий ритмичный стук, Ты внезапно приходишь к ответу: Бог многолик. А потом понимаешь: к тому же он однорук. То ли правая длань под небесный попала серп, То ли левая длань между облачных шестерён, И Господь неожиданно стал белым ликом сер, Понеся бестелесный, но явный вполне урон.
Как молиться теперь, понимая, что никогда Он в ладони тебя не возьмёт, не прижмёт к себе, Потому что проруха случилась, пришла беда, Точно первая ласточка в длинной цепочке бед. И — что главное — это пришло не из умных книг, Не из старых трактатов раздался чуть слышный звук — Это ты, лично ты осознал, что Бог многолик, Но при этом — ни капли сомнения — однорук.
Он смотрел на себя, на культю, потому как свет Или тьма, не поймёшь, ещё только к разделу шли, И ты знал, что по сути проблемы для Бога нет, Что он сделает крюк из материй твоих молитв, И одной лишь рукой он разделит и свет, и тьму, И одной лишь рукой он создаст и тебя, и мир, Потому как всегда приходилось всё — одному, А теперь будет проще с помощниками — людьми.
Так, когда потеряешь ты руку и будет крюк, Или меч, или скальпель, цепляй им, копай, коли — Просто вспомни о том, что хотя твой Бог однорук, Он сумел тебя сделать, поскольку он многолик. И он тянется правой рукой изничтожить тьму, И он тянется левой рукой подхватить твой свет, Протяни свою руку, какая ни есть, — ему, Потому что другой у него, как известно, нет.