Ненавидь, Эферхази, уродливый город, Минареты, мечети, торговую площадь, Хитроумных купцов, толкотню, разговоры, И, конечно, рабов, суетливых и тощих.
Ты послужишь подстилкой богатому бею, Ты падёшь на колени, но это напрасно, И бездонное небо, сперва голубея, Предпочтёт изменить свой оттенок на красный.
Завывает мулла. Затихает толпа. Розовеет восток. Их одной половины в другую стекает бесстрастный песок. Покрываются пылью прекрасные яства на длинных столах. Эферхази молчит, потому что молчит всемогущий Аллах.
Ненавидь, Эферхази, стеклянные бусы, Разноцветные камни, дешёвые кольца, Золочёные серьги — почти что обуза, Но носить, вероятно, их всё же придётся.
За тебя назначает торговец крикливый, Улыбаясь в усы, барыши предвкушая, Беспощадную цену, но ты столь красива, Что её повышают, ещё повышают.
То ли жирный паша. То ли дряхлый али. То ли воин в чалме. Кто тобой поживится, тот знает, что суть не в цене. Только нам ли судить о решаемых Богом высоких делах? Эферхази, молчи, потому что молчит безответно Аллах.
Ненавидь, Эферхази, дрянные законы, Прокляни Мухаммеда неистовым криком, И увидит тебя пилигрим незнакомый, Из мешка доставая потёртую книгу.
За такое — казнят. А бродяга спокойно Назовёт свою цену, прищурив чуть веки. И отправится дальше, конечно, с тобою, Путешественник Бартон на поиски Мекки.
Не забудь о любви. Потому что любовь — это тоже итог. Через тысячу лет. Через тьму городов. Через сотни дорог. После Мекки куда? В элегантный Париж? В удивительный Рим? Эферхази молчит, потому что безмолвно идёт пилигрим.