Гуру ПесенТимофей Яровиков - Пролетарская повесть (поэма) | Текст песни и Перевод на русский
В трех частях, с эпилогом.
I.
Как-то раз по вечернему городу
Шел рабочий с работы домой.
Шел и ежился тихо от холода,
Вспоминая зной заводской,
Вспоминая цех и товарищей…
Шарф на шее, качаясь, висел…
Шел рабочий походкой пугающей
И не верил в Бога совсем.
Он шатался, ругался матерно,
Сигареты на землю ронял:
Выпил водки рабочий старательный
После трудного буднего дня.
В этот час, в это время вечернее,
Когда сердце обычно поет,
В его душу закралось сомнение,
Так ли он, как надо, живет.
Бородою своей иглокожею
Вопросительно тыкнув во тьму,
Он увидел в парке прохожего
И направился прямо к нему.
Он сказал: «Брат, постой… Ты с работы?
Не спеши – успеешь, дойдешь.
Расскажи мне, пожалуйста, кто ты
И зачем на свете живешь?»
Удивился прохожий, задумался.
«Я, - ответил, - учитель простой.
Я детей учу верному курсу
К жизни лучшей, жизни другой.
Чтобы свято любили, строили,
Да по-честному чтобы всё.
Чтобы твердо они усвоили:
Тот, кто трудится, тот спасен».
Посерьезнел рабочий, нахмурился,
Задымил сигаретой своей –
Показалось, пустынная улица
На мгновение стала темней.
И слетели слова рабочего
С философски усталых губ:
«От работы я, между прочим,
Если честно, почти что труп.
Мне три смены подряд – не страшно.
Я тружусь уже много лет,
Но от этой работы каторжной
Никакого спасенья нет.
Не тому ты, учитель, учишь
И не то вбиваешь в детей.
Я работы изведал – кучу.
Счастья нет и не будет в ней».
Отвернулся, ушел рабочий
От учителя в злую даль,
И в глазах его, между прочим,
Заблестела слезой печаль.
* * *
Брел он, брел по вечернему городу,
Возвращался с работы домой.
Шел и ежился тихо от холода,
Шел и мучался думой одной:
«Если людям есть предназначение,
Если все на свете не зря,
Не напрасно Земли верчение,
То живу ли, как надо, я?»
И в осенней аллее парковой,
Чуя тяжесть свинцовых век,
Не услышал рабочий кадровый,
Как к нему подошел человек…
Он сказал: «Огоньку не найдется ли?»
Обернулся рабочий к нему –
Осветились на миг под тополем
Два лица в сигаретном дыму.
«Слушай, друг… Не в обиду… Ответь-ка…
Надоела людская ложь!
Лучше правда, как тертая редька!..
Ты зачем на свете живешь?»
«Да ты пьяный», - ответил, лающе,
Подошедший, глаза подняв.
«Выпил водки я расслабляющей
После трудного буднего дня».
«Что ж, отвечу… Живу на свете я,
Чтобы было все у меня:
Деньги, женщины, долголетие…
Я себе и бог и судья.
Все морали людей заповедные,
Словно сопли, отбросив в тень,
Я себе не позволю быть бедным
Ни за что, никогда и нигде.
Это ты, рабочий, горбатишься,
Как вонючий тягловый вол.
Я шикую – а ты расплатишься.
Я пирую – тебя на стол»…
Возмутился рабочий старательный:
«Замолчи! – кричит. – Ах ты, тля!
Много вас, гробокопателей,
Что готовы убить для рубля.
Я за жизнь свою монотонную,
За все годы труда за станком
И копейку не взял незаконную,
И детали не вынес тайком.
Ты не Бог, не судья. Презираю!
Убирайся к черту отсель!
Я лишь совесть судьей считаю
И не верю в Бога совсем».
Сплюнул он подошедшему под ноги,
Отвернулся, ушел вперед…
И сквозь злобу он понял, как дороги
Ему цех родной и завод.
* * *
Плелся он по вечернему городу,
Возвращался с работы домой.
Прятал руки в карманы от холода
И терзался думой одной:
«Если все в этом мире нужно:
Птица, севшая тихо в траву,
Или дикий зверь неуклюжий, –
Сам-то я, как надо, живу?»
Он присел на скамейке во дворике,
Как в тиски, в руки голову взял.
И, увидев идущего дворника,
Так ему, не медля, сказал:
«Стой, товарищ, меня послушай.
Больно мне узнать невтерпеж
Да в чужую забраться душу…
Ты зачем на свете живешь?»
Улыбнулся дворник мечтательно,
На метлу оперся локтем
И промолвил: «Оно замечательно,
Что мы все в этом мире живем!
Даже слов, чтобы выразить это
В языке и в помине нет…
В жизни сделаться нужно поэтом!
Посмотри на меня, я – поэт!»
И рабочий вскричал: «Что я слышу!
Я не верю ушам. Вот те раз!
Я живого поэта вижу
За всю жизнь свою лишь сейчас!
Брат, уж верно ты знаешь правду,
Так скажи же мне, не тая,
Как прожить свое время надо
От начала и за края».
И ответил поэт с метлою:
«Я ушел от мирской суеты,
Я теперь – и священник, и воин,
Когда в парках сметаю листы.
Мне теперь все на свете подвластно.
Я свободен в избранье миров
И меняю их ежечасно,
Как не мог ни один из богов».
Ухмыльнулся рабочий старательный,
Подкрутил покусанный ус:
«Говоришь-то ты занимательно,
Только все не по делу, боюсь…
Я иду по вечернему городу,
Возвращаюсь с работы домой.
Выпил водки. Зверею от холода…
Только мир мне не нужен другой!
Я не знаю, что в этом-то делаю.
Все ведь есть: дом, работа, друзья.
А душа у меня – огрубелая,
Да и в Бога не верю я».
Отмахнулся, ушел рабочий,
Убеждаясь, что правды нет,
А вослед ему пялил очи,
На метлу опираясь, поэт.
* * *
эпилог
Город. Вечер.
Шаги по дороге
От завода
К спальным районам.
Шел рабочий,
Волоча ноги,
Выпив, видимо,
Водки паленой.
Не найдя
В этой жизни
Смысла.
Не ища
Больше в жизни
Счастья.
Шел рабочий.
Руки повисли.
Шарф качался
На шее
Висящий.
Отколачивали
Часы
Время.
Еще ночь
До смены
До утренней.
Дождь заплакал
В плечи
И в темя
То ли умника,
То ли дурня.
В небе пасм?
Тимофей Яровиков еще тексты
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1