Так живёшь тихонечко, бережёшь эмоции – Сам с собою в шахматы, и нервы не шалят. Но вокруг не вакуум, но вокруг-то – социум, Как выйдешь в этот социум – сразу нахамят.
Вот идёшь по улочке мимо палисадничка, Радуешься солнышку, всех готов обнять. Ну, толкнёшь прохожего – «Ой! Извините, дядечка!» А он как пасть разинет – и давай вонять!
Дескать, «ох и обнаглели, ну, творят чего хотят. Ходють тут, очки надели, а под ноги не глядят. Извиняйся перед тёщей, прётся прямо по людям, Ты купи очки потолще...» – Здравствуй, милый, здравствуй, хам!
Как в зверинце все живут, Вежливость утратили. Не по-батюшке зовут – Норовят по-матери.
Где-то сеют хлебушек, совершают подвиги. Тонет Фёдор Конюхов, но продолжает плыть. А мне что теперь, всю жизнь ходить, только глядя под ноги, Чтобы хаму на мозоль вдруг не наступить?
Вот стоит он, как скала, он – венец творения, Наливной, троллейбусный, натуральный хам. На челе его простом признак вырождения И печать пристрастия к жидкости «Агдам».
Граждане общаются С чувством отвращения – Это называется Роскошью общения.
Хама может обуздать только сила грубая, Скажем, пуля, но нельзя – с детства заучил: Гуманизм, туда-сюда, человеколюбие, Но человек бы восемь я бы лично замочил!
Нагрубят в троллейбусе, рявкнут в поликлинике, Снизойдут презрительно в паспортном столе. Возлюбите ближнего, грубияны, циники. Вот я ж люблю вас, милые! Ну где же пистолет?
«Гражданин, приём окончен! Ну так что ж «Без десяти»? Ну так мало ль кто что хочет? Я вот домой хочу уйти!» «Ой, ты права-то не качай мне»! «Кто грубит? Ах, я грублю?! Мы Сорбонны не кончали, Я и так тебя пошлю!»
До чего же довела Наша жизнь дебильная. Я ругаюсь не со зла – Психика лабильная.
Возвратишься взвинченный, Съешь солянки порцию, Капнешь валерьяночки В рюмку с коньяком. Пропади он пропадом, Этот самый социум! Уж лучше – сам с собою в шахматы За тройным замком!
Но попадётся мне тот хам – Вырву гаду сердце я! Мне отмщенье, аз воздам! Эх, интеллигенция...