Во Флоренции нынче тепло, И в Вероне, наверное, солнце. И веронцы, надувшись вина, К синьоритам идут под балкон. Им с балконов платочки летят, И поют молодые веронцы О большой итальянской любви Макаронным своим тенорком.
А у нас холода. Я стою Под балконом твоим, синьорита. Минус двадцать, а я без кальсон Серенаду пою при луне. Трудно петь без кальсон на ветру, И закончится все простатитом. Но просто ты там мелькнула в окне, Разбудила надежду во мне.
Холодает. Буду краток. Я к тому же без перчаток. В общем, так: люблю тебя я, да и точка. В нашем климате бывает, Что любовь не вызревает. Так не дай замерзнуть нежному росточку!
О себе пять слов буквально: Я нормальный, не скандальный, Романтичный, незлобивый, не упрямый. Мало пью, курю полпачки, Но ни дачи нет, ни тачки. Жить у вас согласен даже с твоей мамой.
Выходи уже, давай! На дворе не месяц май! Кинь платочек мне с балкона, Ми аморе белла донна!
Как вы любите нас доводить До кипенья, до тряски, до жара. Поморозить, помариновать, Потомить, поиграть, потерзать. Но ведь я же не белый медведь, Не Папанин и не Чилингаров! Я ж могу задубеть, околеть, Так сказать, долго жить приказать.
Ну, короче, дело к ночи, Между прочим, зябко очень, И Москва – не Сочи, климат тут суровый. Нету мочи, что ж ты хочешь, Зайчик, выйди на балкончик, Кинь платочек, и, желательно – пуховый.
На балконе шорох слышен – Это мама твоя вышла. – Буэна сэра, ночь-то лунная какая! - И ответила мне мама Непарламентски, но прямо (Кой-какие выраженья опускаю):
– Петушок-петушок, трам-тарарам гребешок, Что ж так сладко поёшь, людям спать не даёшь? Трам-тарарам головушка, трах-тарарах бородушка, Шо ж так сладко поешь, людям спать не даешь? Ста н'франт а те-е-е, Ста н'фрах-тарарах а те!!
(Проигрыш мандолина – аккордеон «O sole mio», плавно переходящая в «…там, в степи глухой, замерзал ямщик…»)
Тут не просто поёт человек, Тут вершится вселенская драма. Тут столкнулись сегодня любовь И стихия один на один. И плевать, что соседи кричат, И милицию вызвала мама. Человек может все претерпеть И принять... Только холодно, блин.
Воронок приедет споро, Тормознет возле забора, Подойдет ко мне орёл в бронежилете. Козырнёт: «Сержант Метелин. Это хто тут? Вы тут пели? Мы по жалобе гражданки Капулетти».
Заберёт меня начальник И посадит в обезьянник. Слава Богу! Вот у них и отогреюсь. Но я вернусь, презрев препоны, Подлечусь, куплю кальсоны И спою о том, как жду, люблю, надеюсь.
Нет повести печальнее, простите, Чем повесть о любви и простатите...