Не хотел я пить, но пятница, И к тому ж зашел сосед. Он поэт, а значит пьяница, Рифмы есть, а денег нет. "Треснем, — говорит, — водки для потенции Да поговорим ладком О судьбе интеллигенции В государстве воровском". Как с ним не выпить! Бегает, как маятник, В глазах горят бенгальские огни. Ну, выходные, сами понимаете — У мужиков критические дни.
По российской по традиции Пили много, наповал. Он надрался до кондиции, А потом запричитал: "Ой же сироты мы сироты! Это ж при живой стране Эх, до чего же эти ироды Толерантные ко мне! Глянь, как они за Родину радели: Перестроили бардак в бордель И совсем бедняги похудели, Но без буквы "п" и буквы "д". Похудели, похудели, похудели, Но без буквы "п" и буквы "д".
Не по лжи я жил, как следует, Был горой за них всегда И на каждом референдуме Отвечал: "Да! Да! Нет! Да!". Где ж вы, бедные иллюзии Либеральные мои? Так реформами контузило, Что нет напора для струи. Уже стемнело, мы прилично с ним натрескались И наливали мимо рюмок наугад. Он все шумел, косил под Чернышевского: "Что делать, блин?" — и: "Кто, блин, виноват?"
Он сказал: "Вставай, такой-сякой!", — И пошли мы с ним в народ. Он — с ненормативной лексикой, Словно с песней, шел вперед: "Где, — кричал, — культурная общественность? Вновь по кухням, вновь молчит! А! Сохранить хотите девственность И оргазм получить. Так не бывает. Он написал на зданье тайной канцелярии: "Даешь капитализм с человеческим лицом!", — Пририсовал зачем-то гениталии В кубистском стиле, хренов Пикассо.
Поздно ночью мы пришли домой, В коридоре я заснул без сил. Но жена спросила, что со мной, Тут сосед ей объяснил: "Видишь ли, — говорит, — в стране тенденция, Просто стыдно говорить: спит теперь интеллигенция, Ну а так как нету Герцена, Значит некому будить". А жена говорит: "Я вам, гадам, буду Герценом И эсеркою Каплан, И Чубайсом вместе с Ельциным. Марш, мерзавцы, по углам".
У жены я спрашивал, где моя любимая. Мне жена ответила скалкой между глаз. Я у скалки спрашивал, где моя любимая. В общем, выпил лишнего. Скорбный мой рассказ. Вновь подойдет к концу неделя быстротечная. Пойду к соседу, вот он будет рад, И дорешаем мы вопросы вечные, Что делать, блин, и кто, блин, виноват.