А мы все немного садовники, Стрижем газон, подкусываем ветки. Чтобы ствол был ровненький, да шалаш не ветхий, И чтобы сорт редкий, туловище как участок. Лес рубят в щепки и летят опасною, Нет сетки, но здесь детки не лазают. С последнего раза не стану и рассказывать, Здесь нет аватаров. Садовник пасмурный будет дымить кустарник, Напасами едкого пара. Запущен сад, вид нетоварный, Сам он злее злющего пса, зовите санитаров. Опиум бросал и бросал вещи в стены, Закрывал глаза - видел вещие темы. Я тебе про сад, а ты мне про щетину, Может ты прощелыга, но меня пощадила сила. Заправлял штаны, заправлялся керосином, Уже отпустило. Теперь я сильный. Собираю подосиновики в саду, Который стал лесом на беду мою. Думаю, когда-то был зимним и любил красоту, Теперь волком воет ночью лунною, лунною. Отпустил музу и не искал новую, Топтал траву, заливал сливу под сливой. Потерял вкус и голову, безголовый, То тоска зеленая, то черная как маслины.
Нигатив: Мой сад заброшен, давно нет прохожих, На поросших осокой тропах, дорожках. И пусть не огорожен он забором высоким, И стена вокруг него из терновника колкого. Нет более роз и лютиков клумбы, Вырваны сплошь, розданы образом глупым. Сложены тут теперь, сохнут, А как высохнут - будут сожжены. Насекомых нет свирелей, да трелей соловья, Вороны поналетели, да поразвилось крысья. Где росли кусты сирени, выше роста конопля, Аромата нет теперь здесь в воздухе витает яд. Сторож спился, сторож спит, Сто раз бился с ворами, сдался и скис. И растасканы ныне ветви душистые акации, И нет плетней от дыни. Не цветут мои яблони по весне, И брожу один я в саду как во сне. Не ревут клеем стволы любимых вишен, Ветви их поломаны, вниз смотрят сникше. Мне бы из бурелома костры те потушить, Мне бы поярче палитру для ретуши. Я все восстановлю, мне некуда спешить, Это ни что иное, как сад моей души.