Укутан медвежьей полостью, Где-то в табачно-чайной глуши, Дорогами блядства и подлости Я спешил. Поигрывая огнивом, Варил из мёда с палёнкой грог. Мир корочкой апельсина Свёртывался у ног. И давал дуба за ночью день, И возлегала за тенью тень На лицо моё, в сердце моё, Полное всем этим всклень.
Запрягай гробы на колёсиках! Подыши в мои паруса! Эко нервно стрелочки носятся На часах. Шаг – и опять ни хрена не видно. А веточки-то не спроста дрожат. Я роняю яды ехидны В хрупкую суть ножа, Что выйдет на оперативный простор, Лёгких срезывая виноград; А над ним будет кровь качать твою, Хлопать миокард.
Почерневшие и мохнатые Бычачьи жилы гитарных струн Ни сердца больше не радуют, Ни возбуждают ум. Я наблюдаю идущих мимо На предмет – сколько, мол, ещё Им тащиться уныло Туда, куда я давно пришёл. Здесь, где начищена червонная медь, Буду пить чаи и буду сидеть, Как смерть, бесконечен, Подозрителен, как медведь…