Старая песня ----------------------------- Вот они садятся в пустом кафе за дальний столик, смотрят друг другу в глаза — и никто не отводит взгляд; она топит в чае стайку лимонных долек,
поздравляет с карьерным ростом, он без тени иронии хвалит её наряд; и они впервые берут и просто, без уловок и тайных смыслов, по-человечески говорят.
Вот он слышит все, к чему раньше был так безнадежно глух, понимает не только слово, но и что стоит за ним; время сделало из несчастного целого счастливых двух, независимых друг от друга; как ни странно, но больше всего ценим тот, с кем выжил после девятого круга.
И ей нравится вовсе не знать, где он и с кем, не вздыхать из-за боли в правом виске, или левом боку; можно просто набрать его номер, без конвульсий в горле и животе, не придумывая мучительно перед тем, что сказать ему, дураку; как бы так явно не коснуться самых насущных тем, чтоб он сам поговорить о них захотел.
Ну, и он спокоен. Даже счастлив, что больше не нужно врать: нет, он любил и всерьез, но откуда же мог он знать, что у этой любви будет столь непосильна кладь: 22 смски в день, с десяток мобильных звонков, по вечерам испытующий взгляд, пробирающий до позвонков, до дурноты, до раздражения, до основ; и казалось порой, что она, наверняка, умудряется видеть даже его ДНК; по ночам она бродит хозяйкой среди его снов, по утрам — целует его в живот, он становится снова ребенком и беззаботно смеётся, отмечая при этом, что от него — большого, сурового, взрослого — ничего, ничего в итоге не остается. Он боится. Боится того, как она слушает, жадно смотря прямо в рот; в общем, она им живёт; в общем, она в нем живёт; в общем, такая вот жизнь очень жмёт.
Однажды утром он собирает вещи, ускользает из дома, пересекает площадь — и не то, чтобы трус или подонок зловещий, ему лишь кажется, что так будет проще. Она тоже его не ищет, и дело не в том, что не хочет; просто каждый из них внезапно стал нищий, обессиленный, одиночный, но, как ни странно это звучит, безысходно сильным, безнадежно прочным, бессердечным, рассуждающим позвоночным.
Через год — очень долгий год — они случайно встречаются, и никто не врёт: ни про то, что ему скучается, ни про то, что теперь-то она счастливица; они видят друг друга насквозь — такое случается, они заходят в кафе, поскольку дождливится.
И вот они садятся за дальний столик, время подводит черту, ставит под нею нолик, мир вокруг замирает, отменяя привычную суету; оба смеются, и где-то между самых необязательных фраз, вдруг вспыхивает надежда, что мол, ну, нет, не прямо сейчас, но вот однажды, вдруг всё действительно станет как прежде, раз уж сумели поговорить друг с другом начистоту.
Вот он накрывает ладонью ее ладонь, но каждый ощущает лишь равнодушную пустоту.